Изначально работа начиналась как пластический эксперимент. Мне показалось интересным, что тыльная сторона молотка потенциально может вставиться в отверстие для рукоятки. Но когда я попытался мысленно это сделать, то оказалось, что такое соединение обладает особенным свойством: если продолжить цепочку таких соединений, то третий элемент в этой цепочке никогда не может остаться в плоскости двух предыдущих. Мне стало интересным, а как могла бы выглядеть самая короткая замкнутая цепочка таких соединений? Так и родилась форма "Улья".

А название возникло по двум причинам: во-первых, отверстие между молотками в " Улье" со многих ракурсов кажется шестиугольником (особенно на фотографии) и, естественно, напоминает своей формой соту пчелиного улья. 

Но вторая причина мне кажется гораздо важнее. Если вспомнить о том, что форма "Улья" состоит ни из чего иного, как из молотков, то в форме их соединения сложно не увидеть метафоры. Каждый молоток в этой конструкции как бы говорит: "Это не я наношу удар - я служу только рукояткой! Я ни в чем не виноват! " Или наоборот: "Да, я наношу удары, но не я решаю, бить или не бить, и если бить, то куда и когда бить - я просто подчиняюсь рукоятке! Я ни в чем не виноват!" То есть эта конструкция становится метафорой общества, в котором постоянно "наносятся удары", но каждый убежден, что это не его вина, и считает, что ответственность за удар всегда лежит на ком-то другом. Такое общество не может прекратить "наносить удары" и не способно к состраданию. Вам этот "Улей" ничего не напоминает?

Целью геральдики как художественного жанра было выработать пластический язык (цвет, фигура, объем, набор символических обозначений с фиксированным смыслом) , способный сообщить зрителю ощущение чего-то великого, превосходного, недосягаемого, могущественного, несокрушимого, вечного и бесценного. 

Идея абстрактной геральдики состоит в том, чтобы высвободить эту энергию геральдической пластики, обособив ее от излишних внешних связей с конкретными смыслами.

Групповая выставка в Лондоне. Куратор - Анна Паркина. На выставке должны были присутствовать работы очень дорогих нам художников из Парижа, Берлина, Брюсселя и Москвы. 

ВЕРХНИЙ РЯД

Один из предполагаемых участников выставки Андрей Режет в то время оказался в больнице и не мог сделать произведений специально для выставки. Мне хотелось как-то его поддержать, и я решил взглянуть на сделанные им фотографии пятен краски глазами абстрактных той геральдики. Я подумал: "а что, если попробовать превратить эти пятна в геральдические символы?" (После "Конца цитаты" опыт производства гербов из картона у меня уже был.) Получилось гораздо лучше, чем я ожидал! Когда мы уже прибыли в Лондон и нам оставалось только покрасить эти гербы, мое внимание привлекла та особенность, что в Лондоне столбы уличных фонарей покрашены смесью черной краски с каким-то порошком крупного помола. Это произвело на меня глубокое пластическое впечатление, и я решил попробовать повторить эту текстуру. Для этого я набрал земли в городском парке (тем более, что опыт работы с землей у меня уже был), чем привлек немало подозрительных взглядов. И смешал эту землю с краской. Правда, с белой, которая от смеси с землей стала серой. Когда покрашенные гербы высохли - я просто не мог поверить своим глазам: результат превзошел все мои ожидания. Гербы выглядели литыми из бетона, хотя не содержали в себе ничего, кроме картона, земли и краски.

НИЖНИЙ РЯД

Свои произведения я планировал представить в форме деревянных "реликвариев" со стеклянной крышкой и псевдо археологическими артефактами внутри. Артефакты я привез с собой, а "реликварии" планировал изготовить уже в Лондоне. Но, как выяснилось, все материалы и ремесленные работы в Лондоне стоят непомерных денег (неправдоподобно дорого). Поэтому пришлось незадолго до начала развески работ изменить концепцию. Тогда меня посетила идея выложить артефакты на тарелки, закрепленные на стене горизонтально (так же, как они обычно стоят на столе). Но сами по себе тарелки выглядели слишком пресно - поэтому я решил накрыть тарелки черной тканью. Но когда я попробовал это сделать, то был просто потрясен возникшим пластическим эффектом. Возникшая форма уже ничего общего не имела с тарелкой - скорее она напоминала клобуки Православных монахов, замерших в коленопреклоненной молитве. Она действительно производила впечатление чего-то сакрального. Стало понятно, что получившаяся форма более, чем самодостаточна: обладает самостоятельным пластическим содержанием и не нуждается ни в каких дополнениях. Артефакты, выложенные поверх таких тарелок только снижали наблюдаемый эффект и сильно упрощали пластическое восприятие возникшей формы. Поэтому я принял решение отказаться от выкладки артефактов поверх этих "клобуков". Я добавил лишь несколько абстрактных пятен на лицевую часть ткани. Нанося эти пятна, я старался, чтобы они производили впечатление "тайных знаков" неизвестного назначения, содержания и происхождения. Они позволили еще существенно усилить воплотившееся в "клобуках" ощущение сакрального и таинственного.

Как назвал этот цикл Библейских коллажей искусствовед Евгений Заровнятных, "богословие в графике".

В Апокалипсисе Христос называется "Агнцем, закланным от создания мира" (Откр 13:8). Вот эту мысль мне и хотелось отобразить.

И в чинопоследовании Проскомидии (тайной части Литургии, совершаемой а Алтаре) образы сотворения мира, Рождества и Распятия Христа упоминаются совместно - попеременно. 

Бог - Вечен: Он - вне времени. Поэтому слова "сотворим человека по образу Нашему по подобию Нашему" (Быт 1:26) в Едемском саду  и слово "Совершилось!" (Ин 19:30) на Голгофе - Бог произносит одновременно.

Curated by Dmitry Zabavin

This exhibition is remarkable in that it is taking place at all. Indeed, these two artists are so different from each other that it is difficult to imagine their work juxtaposed in a single exhibition.

Andrew Gilbert's illus­trations are like artworks from children's books. They show the world for its cruelty using childlike detail and color, revealing scenes of shocking violence in contrast to this, the multi-layered collages of Anna Parkina are deep and laden with hidden

extralinguistic meanings.

Perhaps the only thing that links the two artists is the subject of war as a metaphor for mundane life. For some, that's a state of ceaseless self-defense embodied by the fear of an unpredictable future. For others, it is a confrontation with ones self about humility and coming to terms with the world as it is.

As such, this particular exhibition is about that rare occasion in which this oft discussed topic of war, when in the hands of such artists, suddenly becomes an actual revelation–one from whose heights our opinions up to now have come across as naive delusions.

As the title of the exhibition itself states, the show is dedicated to the military tactic of „ambush“. This frightening military situation, in which every minute one anticipates one's own destruction, or to be captured. But the artists approach the subject with unexpected perspectives. In their work the ambush isn't so much a point of despair or death, but instead a point of rebirth, when any experience loses meaning and the most resolute convictions and all hitherto priorities of life disappear. When only evil, against which we are left to fight, is an evil within ourselves.

Please see a full version of the text by D. Zabavin here